Неточные совпадения
Он полагал, что жизнь
человеческая возможна только за границей, куда он и уезжал жить при первой возможности, а вместе с тем вел в России очень сложное и усовершенствованное хозяйство и с чрезвычайным
интересом следил за всем и знал всё, что делалось в России.
— Ведь вот, — говорил Катавасов, по привычке, приобретенной на кафедре, растягивая свои слова, — какой был способный малый наш приятель Константин Дмитрич. Я говорю про отсутствующих, потому что его уж нет. И науку любил тогда, по выходе из университета, и
интересы имел
человеческие; теперь же одна половина его способностей направлена на то, чтоб обманывать себя, и другая — чтоб оправдывать этот обман.
«Да, совсем новый, другой, новый мир», думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мускулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон окруженным совсем новыми людьми с их серьезными
интересами, радостями и страданиями настоящей трудовой и
человеческой жизни.
Революции обнаруживают и высоту
человеческой природы, страстное увлечение идеей лучшего строя жизни, способность к жертвенности, забвение эгоистических
интересов, — и жестокость, неблагодарность, истребление высоких духовных ценностей.
Существует ли Россия, как некое единство, более глубокое, чем все разделяющие
интересы ее
человеческого состава, есть ли в мире единый лик России и что значит для мира выражение этого лика?
Когда Марья Алексевна опомнилась у ворот Пажеского корпуса, постигла, что дочь действительно исчезла, вышла замуж и ушла от нее, этот факт явился ее сознанию в форме следующего мысленного восклицания: «обокрала!» И всю дорогу она продолжала восклицать мысленно, а иногда и вслух: «обокрала!» Поэтому, задержавшись лишь на несколько минут сообщением скорби своей Феде и Матрене по
человеческой слабости, — всякий человек увлекается выражением чувств до того, что забывает в порыве души житейские
интересы минуты, — Марья Алексевна пробежала в комнату Верочки, бросилась в ящики туалета, в гардероб, окинула все торопливым взглядом, — нет, кажется, все цело! — и потом принялась поверять это успокоительное впечатление подробным пересмотром.
Это представляет
интерес для понимания противоречивости
человеческой природы вообще.
Никогда, даже когда была молода, ни одного романа с таким
интересом не читывала, с каким прочла последнее твое письмо. Да, мой друг! мрачны, ах, как мрачны те ущелия, в которых, лишенная христианской поддержки, душа
человеческая преступные свои ковы строит!
Наоборот, по коренному свойству
человеческой природы можно предположить, что по мере увеличения силы заводовладельца будет возрастать благосостояние его рабочих, потому что именно здесь их
интересы совпадают.
Эта новая внутренняя жизнь поражала его своей многообразностью. Раньше он не смел и подозревать, какие радости, какая мощь и какой глубокий
интерес скрываются в такой простой, обыкновенной вещи, как
человеческая мысль.
Может быть, сам по себе взятый, он совсем не так неблагонадежен, как кажется впопыхах. В дореформенное время, по крайней мере, не в редкость бывало встретить такого рода аттестацию:"человек образа мыслей благородного, но в исполнении служебных обязанностей весьма усерден". Вот видите ли, как тогда правильно и спокойно оценивали
человеческую деятельность; и благороден, и казенного
интереса не чужд… Какая же в том беда, что человек благороден?
Знаем тоже его не сегодня; может, своими глазами видали, сколько все действия этого человека на
интересе основаны: за какие-нибудь тысячи две-три он мало что ваше там незаконное свидетельство, а все бы дело вам отдал — берите только да жгите, а мы-де начнем новое, — бывали этакие случаи, по смертоубийствам даже, где уж точно что кровь иногда вопиет на небо; а вы, слава богу, еще не душу
человеческую загубили!
Чувствуя себя на каждом шагу под угрозой мероприятий, большею частию направленных противу невиннейших поползновений
человеческого естества, общество утратило веру в свои творческие силы и поникло под игом постыдного равнодушия к собственным
интересам.
Человеческие отношения бесконечно разнообразны; я встречал случаи, когда громадный
интерес к темному положению распыливался простейшим решением, иногда — пустяком.
В литературах всех народов мы находим множество писателей, совершенно преданных искусственным
интересам и нимало не заботящихся о нормальных требованиях
человеческой природы.
Как выразители общей физиономии жизни, эти люди неоцененны, и человек, желающий уяснить себе эту физиономию, должен обращать взоры вовсе не на тех всуе труждающихся, которые идут напролом, и не на тех ловких людей, которые из жизни делают сложную каверзу, с тем, чтобы, в видах личных
интересов, запутывать и распутывать ее узлы, а именно на тех"стадных"людей, которые своими массами гнетут всякое самостоятельное проявление
человеческой мысли.
Подобный взгляд на
человеческую жизнь так мало подходит к нашим понятиям, что имеет для нас
интерес только фантастического; трагедия, основанная на идее восточной или старинной греческой судьбы, для нас будет иметь значение сказки, обезображенной переделкою.
Этот чудак вздумал преобразовать Англию, Европу, целый мир, — и в чем же? в деле самом священном, самом милом для
человеческих сердец, в деле личного
интереса!
Мы вовсе не хотели ставить нашу литературу выше всех европейских, вовсе не думали приписывать ей небывалого беспристрастия и широты взгляда, отрешения от частных
интересов в пользу общих, высшее сознание
человеческого достоинства и т. п.
Если и трактуются предметы, прямо касающиеся народа и для него интересные, то трактуются опять не с общесправедливой, а с
человеческой, не с народной точки зрения, а непременно видах частных
интересов той или другой партии, того или другого класса.
Даже поэзия, всегда столь сочувствовавшая всему доброму и прекрасному и презиравшая мелкие, своекорыстные расчеты, даже поэзия постоянно увлекалась духом партий и классов и только в немногих частных явлениях возвышалась до точки зрения чисто
человеческой, превышающей частные
интересы кружков или каких-нибудь особенных личностей.
Единственная наша цель была — пробудить в читателях, совершенно чуждых естественным наукам, хотя некоторый
интерес к ним, и вместе с тем обратить внимание публики на две книги, весьма небесполезные для первого знакомства с физиологией и с ходом
человеческого развития.
Все окружающее, кажется нам, или томится тем же недоумением, как и мы, или загубило в себе
человеческий образ и сузило себя до преследования только своих мелких, эгоистических, животных
интересов.
Дело понятное для Маши, кроме естественного влечения, и самый
интерес жизни состоит в том, чтобы добиться теоретического и практического торжества здравых понятий: ведь искажение
человеческого смысла и господство произвола обрушивается на нее [всякого рода] стеснениями [и насилиями].
Про Карамзина, конечно, нечего и говорить: чтобы видеть, до какой степени сознание общих
человеческих прав и
интересов было ему чуждо, довольно перелистовать его «Письма русского путешественника», особенно из Франции.
И чем же искусство более возвышается, — описанием ли журчанья ручейков и изложением отношений дола к пригорку или представлением течения жизни
человеческой и столкновения различных начал, различных
интересов общественных?
Уроженец Малороссии, он обратил особое внимание на сынов ее, наблюдал их нравы, изображал частную жизнь и мелкие домашние
интересы их, разоблачал тайные разнообразные пружины действий
человеческих, и все это выполнял с поразительной истиной и простотою, какой ни у кого до него не было заметно.
«Среди тех ничтожно-мелких искусственных
интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это
человеческое чувство подавило все и царило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление, очевидно, поддельно. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах».
Вопрос, на который довольно трудно ответить знаменитому дуэту! Я моргнул глазами и поднял плечи. Кажется, это удовлетворило Магнуса, и на несколько минут мы погрузились в сосредоточенное молчание. Не знаю, о чем думал Магнус, но Я не думал ни о чем: Я просто разглядывал с большим
интересом стены, потолок, книги, картинки на стенах, всю эту обстановку
человеческого жилища. Особенно заинтересовала Меня электрическая лампочка, на которой Я остановил надолго Мое внимание: почему это горит и светит?
И тем не менее в объективной действительности «классовый»
интерес может быть более
человеческим, чем
интерес «национальный», т. е. в нем может быть речь о попранном достоинстве человека, о ценности
человеческой личности, в «национальном» же
интересе может речь идти об «общем», не имеющем никакого отношения к
человеческому существованию.
Социализм же хочет организовать и регулировать
человеческое общество, полагая, что нельзя
человеческой природе предоставить в свободной игре
интересов определять социальную жизнь, ибо
человеческая природа злая.
Совершенно так же это носит социальный характер, и социальная обыденность, консервативная или революционная, религиозная или антирелигиозная, одинаково перерождает
человеческую психику и пользуется в своих
интересах подсознательными инстинктами людей.
Чернышевский, подобно Герцену и потом Михайловскому, отождествляет
интересы народа с
интересами человеческой личности вообще.
Высшей ценностью признаются не
интересы рабочих, не ценность человека и
человеческого труда, а сила государства, его экономическая мощь.
Мы слишком литературны, — в том смысле, что мы только писатели, что мы живем вне всяких
человеческих и общих
интересов…
Недостаточный
интерес к
человеческому пути и к
человеческой борьбе, определяемость всей духовной жизни сверху вниз ведет к тому, что в восточной мистике не может быть прохождения через «темную ночь» чувственности и разума, как у св. Иоанна Креста.
Полупросвещение, интеллигентское, пролетарское мышление видит в общественной жизни, с одной стороны, исключительно субъективные
интересы людей и людских групп, их злую волю, их насилие и эксплуатацию, что и составляет содержание истории, с другой стороны, борьбу против всего этого и безграничную возможность достигнуть совершенного социального строя путем организованной и активной
человеческой воли, пролетарской или интеллигентской.
Если мир «буржуазный» изобличали в том, что личность
человеческую и душу
человеческую он делает средством и орудием материальных
интересов и материальной социальной среды, то еще более грешит этим мир «социалистический» — он не видит личности
человеческой, он не знает души
человеческой, он ничего не знает, кроме материальной социальной среды.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь
интерес истории, и мы всё еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего
человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
В России происходит духовная борьба тех, которые верят в объективное, абсолютное добро и правду и хотят их торжества, с теми, которые верят лишь в благо личности и в
интересы человеческой массы и хотят их торжества.
Революционное интеллигентское сознание отвергло все объективные духовные начала, все сверхчеловеческие ценности и подчинило жизнь
человеческую произволу
человеческих страстей,
интересов и стремлений к благополучию и наслаждению.